Претендент - Страница 38

Первоначально Генрих надеялся одержать верх над Скиннером в честной борьбе и запустил масштабные благотворительные проекты. Деньги от наркотрафика шли на создание больниц для бедных, бесплатное питание голодающих с отсталых планет, реабилитацию ветеранов затянувшейся войны с Аркаимским Союзом. Со временем он решил не ограничивать себя рамками политической борьбы и создал образ неутомимого борца за свободу — команданте Фиделя. Специально разосланные по окраинам Федерации эмиссары распускали слухи среди сепаратистов, они же передавали крупные суммы денег камрадам-начальникам на закуп вооружения и провианта, не забывая упомянуть, что это лишь малая часть помощи от идейного революционера.

Вскоре Генрих уже устраивал регулярные видеоконференции с лидерами повстанцев, спонсировал разрозненные группы сопротивления, понемногу сколачивая из них полноценную армию. Это был его тайный козырь в борьбе за пост Председателя, тогда как конечной целью стала навязчивая идея о создании собственной сильной и могущественной державы.

Йодли с наслаждением почесал зудящую кожу лица, достал из старого шкафа деловой костюм и переоделся. Повесил военную форму на плечики, сложил в коробку фальшивую растительность и задвинул её на полку рядом с кепи. Обесточил компактную станцию связи, ещё раз проверил всё ли в порядке и вышел вон из маленькой комнатушки с низким потолком и рваными обоями на стенах.

Обколоченная старыми досками бронированная дверь плавно повернулась на толстых петлях. Несколько раз глухо щёлкнули замки, металлические штыри вошли в специальные гнёзда, накрепко фиксируя стальное полотно, теперь никто не мог попасть в помещение кроме хозяина, разве что с помощью взрывчатки.

На улицу вёл загаженный лестничный колодец. Генрих спустился, обходя стороной тёмные кучки и резко пахнущие лужи, миновал коридор с разбитой лампочкой и вышел из подъезда. Внезапно налетел ветер, погнал по растрескавшемуся асфальту обрывки газет, стаканчики из-под газировки, прочий мусор, растрепал в клочья бьющие из колодезных крышек струи белого пара и скрылся в неизвестном направлении.

Этот район города славился криминальностью, здесь регулярно проходили перестрелки между бандами, и даже полиция старалась сюда заглядывать как можно реже, о лучшем месте для тайной квартиры нечего и мечтать.

Генрих прошёл с десяток метров вдоль дома, подопнул носком фирменного ботинка картонную коробку из соседней забегаловки и свернул за угол.

Недалеко от пожарного гидранта к тротуару прижался ожидавший его автомобиль. Машины здесь вообще редкость, а такие и подавно, немудрено, что эта лакированная роскошь на колёсах привлекла внимание растрёпанной троицы. Подвыпившие парни с гоготом, бранью и явно недружественными намерениями двинулись к шикарному «Малинетти», один из них разбил бутылку о свисающую с балкона железную лестницу и теперь поигрывал «розочкой».

Не дожидаясь, когда они подойдут, водитель высунул в окно короткоствольный пистолет-пулемёт и выпустил неприцельную очередь. Пули защёлкали по стенам домов, высекли искры из пожарных лестниц. Троицу будто ветром сдуло, а шофёр закрыл окно и добавил громкость кристаллофона.

Несостоявшееся нападение произошло на глазах Генриха, он уже привык к подобным разборкам, почти каждый визит в трущобы заканчивался стрельбой по недоумкам. До машины оставалось пара метров, как та заурчала, шофёр заметил хозяина в зеркале и заблаговременно завёл двигатель. Едва за пассажиром захлопнулась дверь, «Малинетти» вывернул на дорогу и покатил прочь из городской клоаки.

Обратный путь Генрих провёл в раздумьях за бокалом фруктового вина. Ему не давали покоя вопросы: кто решил продать дредноут, и почему сделка назначена в точке рандеву?

За окном мелькали высотки Атлантик-Хиллз, куда-то спешили пёстрые толпы пешеходов, катились навстречу сотни разных машин. Попутные автомобили обгоняли, сворачивали на перекрёстках, прижимались к тротуарам возле сверкающих витринами бутиков, но все они оставались для Генриха невидимками.

Задумавшись, он не заметил как «Малинетти» подкатил к зданию с огромными буквами «Фарм Гэлакси» на фасаде и вращающимся над крышей символом компании: восьмиконечной звездой в овале из змеи кусающей себя за хвост.

— Приехали, сэр, — объявили настенные динамики голосом водителя.

Генрих встрепенулся, поставил недопитый бокал на откидной столик и покинул салон.

На крыльце как всегда царило оживление, десятки людей сновали по ступеням, одни сквозь карусельную дверь проходили в здание, другие покидали его.

Президент корпорации ступил в приятную прохладу наполненного светом холла, двинулся к персональному лифту. Подчинённые здоровались с ним согласно заведённому ритуалу: дважды ударяли в грудь кулаком, с криком: «Йо!» выбрасывали вперёд правую руку с растопыренными средним и указательным пальцами.

Погрузившись в раздумья, Генрих шёл мимо застывших с вытянутыми руками сотрудников, не замечая их растерянных лиц. Люди не понимали, что случилось с боссом. Тот обычно всегда отвечал на приветствия сдержанной улыбкой, случалось, пожимал руки, делая избранных фаворитами дня. А сейчас идёт сам не свой, никого не видит, никого не слышит. К чему бы это?

Скоростной лифт доставил его на сто двадцатый этаж. В приёмной Йодли увидел секретаршу, она сидела на стуле, забросив ноги на стол. Сброшенные туфли небрежно валялись сбоку. В левой руке Брунгильда держала свежий выпуск «Светских новостей» со сплетнями из жизни звёзд, а в правой, изящно оттопырив мизинчик, маленькую фарфоровую чашечку.